А было время, и Bleach был моим любимым фэндомом. Я сидела на ролевых, моим основным пероснажем была Cirucci Thunderwitch.
На первой из таких ролевых я познакомилась с человеком-писателем (постоянно публиковал какие-то рассказы, зарисовки, ну и фанфики, конечно). Фанфикшном я тогда особо не интересовалась, но интересовался он. Когда находил что-то хорошее, и это совпадало со временем моего пребывания он-лайн, найденным делился.
Пейринги мне всегда нравились «настоящие», каноничные или близкие к канону. В Bleach любимым из таких пейрингов был Нэлиэль/Нноитора.
Приведённый ниже фанфик мне отправил тот самый писатель. Тогда он был чуть ли не единственным в своём роде, и действительно заслуживал внимания. Прошло почти три года, я его перечитываю, и, знаете, ничего не изменилось.
Автора, к сожалению, не знаю. Знаю лишь, что фик писался по заявке. Если дадите ссылку - буду очень признательна.
Поехали.
***
Она Третья.
Он Восьмой.
Между ними – несколько кажущихся непреодолимыми ступеней силы.
Он настырен и неуёмен.
Она решительно недоступна.
Она бесит его так, как никто не может бесить в этой гребаной дыре.
- Но Ннойтра-сама, почему именно Нелиел-сама?
- Ненавижу эту суку. Как она может быть сильнее нас, мужчин?
Кажется, у него нет никакой другой причины ненавидеть, но с его норовом это и не нужно; Нелиел-сама права, Ннойтра-сама мыслит как зверь, а инстинкты говорят ему, что самцы должны быть сильнее.
Тесла видит это, но, как всегда, молчит, ведь ему не занимать рассудительности даже у Нелиел: он понимает гораздо больше, чем оба воина Эспады, вместе взятые. Это даже не проницательность, а, скорее, интуиция; все его чувства обострены собачьей преданностью, и он замечает буквально все: насколько голодно Ннойтра-сама смотрит вслед удаляющейся женщине, насколько отчаянно он пытается победить ее, с какой самоотдачей противопоставляет каждое свое действие ее поведению: безрассудство – хладнокровию, кровожадность – сдержанности, мужественное – женственному.
Как говорила Нелиел-сама, Ннойтра-сама по-прежнему ребенок; он следует малейшему порыву, и дух противоречия достаточно силен, чтобы вести его все глубже и глубже, заставить катиться по склону вниз.
Тесла прекрасно видит, что чем больше усилий Ннойтра-сама прилагает, чтобы доказать свою правоту Третьей, тем больше непонимания и неодобрения он встречает с ее стороны.
Тесла очень хорошо чует, что чувствует Нотиора-сама, и именно поэтому он беспокоится о нем и всякий раз допускает ошибку, проявляя чрезмерное внимание, уязвляющее гордыню Восьмого.
Теслу не пугают его физические раны, но всякий раз он ставит под сомнение вменяемость вышестоящего, и что-то у него внутри, пожалуй, сердце, подсказывает, что дальше будет только хуже.
Но он слишком хорошо знает Ннойтру-сама. А потому – молчит.
Нелиел, Третья из Эспады, на самом деле не придает большого значения силе.
Более того, она не получает ни малейшего удовольствия от сражений и не слишком любит держать в руках оружие; просто у арранкаров нет другого выбора, и быть сильным бойцом для нее – все равно что для нормальной человеческой женщины уметь готовить. Ничего особенного, обычная опция, прожиточный минимум.
Если у тебя есть сила, умей использовать ее; если у тебя есть сила, умей держать ее в узде.
Самоконтроль Нелиел считается лучшим в Эспаде и, кроме того, даже Айзен-сама отдает должное ее рассудительности.
Еще ни один арранкар не шлифовал свой интеллект с таким изяществом и искренностью, не читал столько книг, не учился стольким, казалось бы, ненужным вещам. В мире, похожем на зверинец с голодными чудищами, она словно родилась, чтобы стать образцовой женщиной с демократическими взглядами на мир.
В таких условиях сила – всего лишь способ защитить себя и уметь справиться с задачей без затруднений.
Вполне естественно, одержимый силой и вечно стремящийся победить ее Ннойтра вызывает только приглушенное непонимание и, кроме того, почти полное отсутствие интереса. Она даже воином его не считает – чудовище, движимое лишь инстинктами, не более того. Неплохая разминка перед обедом, агрессивное животное с улыбкой от уха до уха, что с него взять, главное, чтобы не мешал.
Нелиел достаточно сдержанна, чтобы не демонстрировать неприязни воткрытую, но ни о каком уважении или признании его достоинств и речи быть не может.
Павлин распускает свой хвост, однако птица перед ним – не пава: ей нет дела до красоты его перьев.
Он хочет ее победить.
Снова и снова он вызывает ее на бой – неизменно грубо, то прямо и четко, то стремясь подцепить оскорблениями и спровоцировать агрессию. Последнее никогда не бывает удачным методом: Нелиел лишь награждает его холодным взглядом, напоминая Восьмому его место, и без энтузиазма принимает вызов.
Она никогда не проигрывает.
Она даже никогда не напрягается.
Она всего лишь выдыхает, убирая в ножны свой меч, и непринужденно радуется, что успела до обеда и не доставит своим фрассьонам повода для беспокойства. Ннойтра не успел еще даже подняться с колен, а она уже и позабыла о его присутствии; когда же он, отчаянным рывком привлекая ее внимание, требует добить его, то слышит лишь отказ. Взгляд Нелиел кажется ему высокомерным, заносчивым, холодным, самодовольным, и он был бы рад разбить ее череп на сотни мелких осколков, но она недостижима.
«Я не считаю тебя воином».
Как же так, он же так старается быть сильным.
Этого мелкого (для Ннойтры все, кто ниже Эспады, «мелкие») арранкара Восьмой чуть не убил. Эта сволочь посмела прийти к нему с предложением «помощи»! Помощи, ему, Ннойтре! За такое убить мало, но Заэль (так его, кажется, звали?..) повел себя грамотно и принес извинения. Что-то там пролопотал про то, что знает способ и хотел всего лишь предложить свои услуги Ннойтре-сама, но, если он не выказывает желания воспользоваться ими, то он не будет мешать… и прочий вежливый бред. Ннойтра отпустил слизняка, но запомнил эту рожу с мерзкой ухмылочкой.
Интересно, что за метод он хотел предложить.
У Нелиел потрясающе красивая реяцу.
Она невероятно мощная, широкая, как цунами, и в то же время в ней нет разрушительной силы. Она мягкая и живая, словно каждую секунду разрастается сама по себе.
Когда Нелиел дерется, ее сила прорывается совсем понемногу, ведь, чтобы не слишком афишировать свою мощь, Третья очень сдерживается.
Ннойтра хочет заставить ее развернуться в полную силу. Он хочет доказать, что достоин таких усилий и является достаточной угрозой.
А может быть, он хотел бы утонуть в этой реяцу, захлебнувшись опьяняюще вкусной силой. Именно вкусной – потому что ничья другая реяцу не была такой притягательной и не вызывала такое чувство голода.
Наверное, если бы он сказал об этом Нелиел, она вновь назвала бы его чудовищем.
Порой Ннойтра просыпается, резко вскидываясь в кровати, и в бешенстве начинает крушить все вокруг. Тесле неизменно достается, но он сносит все со свойственной ему решительной покорностью. Впрочем, он даже лучше, чем сам Восьмой, понимает, откуда берется все это бешенство и ярость.
Обычно Ннойтре снится Нелиел.
Самый страшный сон – это когда она улыбается мягко и очень несвойственно ей, как улыбается разве что своим фрассьонам; тогда глаза у нее становятся отвратительно, до тошноты теплые, такие, что хочется вырвать или отрубить голову. А еще она, улыбаясь, будто смотрит на него, Ннойтру, и словно обнимает, и он прикасается рукой к ее мягким волосам. Он только потом понял, на что они похожи во сне - он уже был в мире живых, весной, он слышал запах свежескошенной травы и видел нежно-зеленый цвет под ярко-голубым небом.
Кажется, от волос Нелиел пахнет точно так же, и за это ее нужно убить, обязательно, жестоко, и лучше бы разрубить на куски и выколоть глаза.
И оставить прядь зеленых волос в качестве трофея.
Нелиел искренна, даже когда сдержанна, и в этом ее уязвимость.
Ннойтра ищет ее слабые места жадно, как ищейка, вгрызаясь в каждую подходящую цель с энтузиазмом охотника.
Он верит, что ахиллесова пята Третьей – в ее женской природе.
Он недолго думает над тем, как ударить по этой больной точке.
Он выбирает самый грубый и очевидный метод.
Застать Нелиел врасплох вполне реально, особенно если совершенно неожиданно подойти к ней без оружия и голыми руками сорвать ножны с перевязи и отшвырнуть ее меч как можно дальше.
Именно нелепость происходящего ставит Третью в очевидный тупик. В момент удивления ее глаза всегда распахиваются широко, а лицо остается нахмуренным. Это не похоже на испуг, но это проявление эмоций, а эмоции всегда льстили Ннойтре.
Она не успевает среагировать, она ведь даже помыслить не могла о чем-то подобном; длинные пальцы смыкаются на ее запястьях, слишком сильно стискивая тонкие кости, но она даже не морщится от боли, потому что Ннойтра опережает малейшее сопротивление, прижимаясь к ее губам в жадном поцелуе. Он слышит тихий стук от удара ее затылка о стену, жадно втягивает носом воздух и буквально ощущает кожей касание ее ресниц, когда она несколько раз изумленно моргает. Медленно. Молча.
Похоже, у Нелиел самый настоящий шок. Вызванная им нелепая беззащитность Третьей раззадоривает Ннойтру.
Трещит белая ткань; он, грязно ругаясь, клянет на чем свет стоит мундир Нелиел – пожалуй, самый закрытый во всем Лас Ночес, и потому самый неуместный: как можно, черт подери, прятать столь очевидное в своей архитипной женственности тело?
Эта сука всего лишь отрицает самое себя, отрицает, что она такое, и желает казаться сильнее, чем она есть на самом деле. Она Третья, она зовет себя рыцарем и холодна, как лед.
А губы у нее теплые и мягкие, и кожа нежная-нежная.
Этот контраст вызывает ненависть, это обостряет желание.
Нелиел приходит в себя и изумленно обнаруживает, что Ннойтра прикасается к ней с той же яростью, с какой кидается в бой. В его глазах ровно то же выражение, с каким он заносит руку для следующего удара, и ругани она слышит ровно столько же, сколько и в обычном сражении, и даже движения – торопливые, резкие, размашистые, агрессивные.
У его желания победить и желания взять ее сейчас одинаковая природа. Как видит Нелл, природа звериная, упорная, грубая. И она отказывается от намерения сопротивляться.
Она не подчиняется. Она кормит зверя, откупаясь от него. Она позволяет ему пойти на самые крайние меры, чтобы все остальные потеряли всякий смысл. Она покупает свою дальнейшую неуязвимость.
Когда он рассечет ее маску, она даже не успеет поверить, что он действительно без тормозов, и «крайних» мер у него не бывает никогда.
А пока она всего лишь презрительно морщится; для них, арранкаров, физическая любовь не является даже способом размножения, и с точки зрения Нелиел это всего лишь какой-то рудимент от человекоподобия, не имеющий эмоциональной основы и значения. Самоконтроль Третьей превосходен, как всегда, и она замыкается в своей холодности, вновь положившись на идею разума как основу своего превосходства, отворачивается и ловит взглядом какой-то объект в пространстве, она уходит в себя, в то время, как ее тело ненасытно, жадно и голодно терзает Ннойтра.
Он целует ее кожу, он царапает, кусает, тяжело сорвано дышит, он, сам того не замечая, цепляется за малейшую деталь, стремится запомнить все, что видит, слышит, осязает: запах ее волос совсем не похож на запах травы, как ему снилось, а пахнут они так же, как ветер во всем Уэко Мундо, да еще немного ее кожей. И локоны немного жестче, чем он думал, но, протянув руку, чтобы прикоснуться, он всего лишь вцепляется в зеленые космы и с силой дергает их в сторону, словно пытаясь оторвать голову этим резким движением. Он же не может быть нежным, да и уже презирает себя за секундное помутнение и слабость, тут же пожелав отомстить Нелиел за то, что она посмела вызвать это подобие нежности.
Ннойтра берет ее как можно более грубо и зло, через слово матерясь и постоянно забываясь в ощущениях: он забывает унизить ее посильнее, не успевает уязвлять ее на словах, у него темнеет в глазах, его накрывает волной наслаждения, пусть сиюминутного, но такого опьяняющего, что это лучше любой драки, лучше всего на свете, и он зажмуривается, прижавшись лицом к ее горлу сбоку, и забывается.
Нелиел остается безучастна и молча терпит до конца.
Все завершается очень быстро, после чего она удаляется буднично и невозмутимо, даже не постыдившись порванной одежды. Она двигается без спешки, но быстро, как это делает всегда. Ни смущения, ни унижения: ничего не изменилось. Она уходит без слова, и ее спина все так же пряма, а голова вскинута все так же гордо.
Ннойтра настолько удивлен, что его злобы хватает лишь на один удар кулаком по стене – настолько слабый, что даже трещины не остается. Теперь его очередь быть шокированным.
Один только Тесла, который всегда оставался рядом, чтобы никто не помешал, понимает, что Ннойтра-сама не смог бы признаться в любви честнее и откровеннее.
А Нелиел даже не заметила, как самым жестоким образом отвергла его чувства.
В душе Ннойтры закипает гремучая смесь ненависти, гнева и отчаяния.
Уже на следующий день Восьмой, со свойственной ему горячностью, найдет Заэля Аполло и спросит, что за способ победы над Нелиел тот хотел предложить. Разумеется, арранкар немного поломается, пуская пыль в глаза и, поправляя очки, заметив, что нашел парочку сомнительных моментов в плане, и опасается, что такое рискованное мероприятие может поставить Ннойтру-сама под удар… Этой простой провокации оказывается достаточно, чтобы и без того уязвленная гордыня Восьмого взыграла с нездешней страстью – его взгляд выдает жгучий интерес и нетерпение, и он слушает Заэля со злым, кровожадным, предвкушающим вниманием.
Завтра Нелиел навсегда перестанет существовать как Третья из Эспады, к тому же, он сможет добить ее фрассьонов, кому она всегда так нежно и тепло улыбалась.
Он уничтожит все, к чему его так тянуло, отомстит этой суке за ее высокомерие и неприступность, и докажет себе, что он сильнее. Утвердившись в своей жестокости, Ннойтра хочет освободиться от рабства, от одержимости, с которой он всегда стремился к этой женщине; он думает, что станет непобедимым, и ему отчего-то кажется, что Нелиел – единственная помеха к такой жизни и смерти, о которых он мечтал.
Может быть, потому, что ему казалось, что этой подлостью он доказал свою правоту.
Может быть, потому, что он краем сознания принимал веру в то, что правда и сила на ее стороне.
А может быть, он просто не мог смириться с существованием чего-то, что он не мог не любить.
Вышвырнув Нелиел из Эспады, Ннойтра возненавидел ветер в Уэко Мундо.
Потому что ветер всегда нес запах ее волос.